Будучи не в силах более смотреть, он повернул лошадь и медленно поехал к своему лагерю. По их виду он понял, что переговоры не были успешными. Лицо молодого вельможи было спокойным, одежда сверкала в лучах солнца, руки неподвижно замерли на луке седла. Казалось, что он впал в транс. Возвращающиеся всадники еще не доехали несколько десятков ярдов до своих передовых линий, как во вражеском стане вспыхнула бурная активность. В небо поднялись пятьдесят толстых столбов.
Они были немедленно закреплены в специально подготовленных гнездах. Каждый столб имел перекладину, и с каждой перекладины свисала веревочная петля. Дункан привстал в стременах и приложил к глазу подзорную трубу. Он не смог удержать крик ужаса, когда увидел, что под каждой петлей встают сто пленников, одетые все в голубую и серебряную форму кассанцев. И затем высокий седой человек в мантии, на которой вспыхивали в солнечных лучах вышитые алые розы и спящий лев, поднялся на помост под одной из петель. Солдаты медленно тянули веревку. Петля затягивалась на шее старика. Руки их были скручены за спиной.
И затем со стороны врага донесся радостный вопль, когда веревки были натянуты и ноги несчастных оторвались от земли. Этот крик потряс все вокруг, казалось, сама земля вторила ему. И тут случились одновременно три вещи. В его руке сверкал меч. Его лицо стало серым от гнева. Он скакал, выкрикивая имя своего друга. Их разделяло не более десяти ярдов, и они быстро настигали его.
Лучники вкладывали стрелы в луки. Лайонелл перекатился через голову.
Град стрел обрушился на них. Та, захрипев, упала на колени. Он махал руками лучникам, чтобы те прекратили обстрел. Солдаты были в страшном возбуждении. Люди стремились в бой, беспорядочно размахивая над головами сверкающими мечами, и боевыми топорами, их воинственные крики разносились далеко по долине. Келсон с помощью офицеров старался умерить общий пыл, но мало преуспел в этом. Крики становились все громче и громче. Пики и мечи сверкали в воздухе. Люди рвались в бой, чтобы отомстить за страшную смерть своих товарищей. Он же хочет, чтобы мы атаковали.
Спрячьте оружие, приказываю вам! Но шум стоял такой, что его слов никто не слышал. Офицеры не могли больше справиться с солдатами.
